Цитаты: Генри Миллер - страница №2

Все, что относится к прошлому, словно опустилось на дно морское; у меня есть воспоминания, но образы утратили свою живость, стали мертвыми и ненужными, как изъеденные временем мумии, застрявшие в сыпучих песках.(с) "Тропик рака"

Он даже гордился своей непредубежденностью, своей способностью оправдать любую глупость, жестокость, вероломство и извращенность. Он легко соглашался с тем. что любой человек в глубине души подлый, бессердечный, своекорыстный сучий ублюдок;

Трагедия в том, что никто не видит выражения безнадёжного отчаяния на лице человека. Нас тысячи и тысячи, мы проходим мимо и не узнаем друг друга.«Черная Весна», 1936 год

У меня ни работы, ни сбережений, ни надежд. Я - счастливейший человек в мире.

Стоя в отдалении, я рассматривал ее. Она была, на мой взгляд, из тех сексуально озабоченных женщин, что, сохраняя вид невинных страдалиц, ухитряются полностью утолять свои аппетиты.

У каждого — своя судьба, долг его в том, чтобы следовать ей, принимать любые ее превратности.

Плазма мечты — боль разделения. Мечта продолжает жить после того, как тело похоронено.

Если женщина может вдохнуть любовь к себе в сердце одного мужчины, почему она не может сделать то же самое с другими? Любить или быть любимым — не преступление. Преступление — уверить кого-то, что его или ее ты будешь любить вечно.

Надо свести себя на нет, чтобы тебя приняли и признали, надо стать неотличимым от стада. Если ты в стаде, ты в порядке. Можно и мечтать, но только если мечтаешь как все.

Человек доказал, что он повелевает всем, за исключением собственной природы.

Тот же, кто имеет историю, кто историю творит, лишь подчеркивает своей деятельностью бесплодность великих подвигов. В конечном счете он исчезает так же бесследно, как и тот, кто просто жил и радовался.

Только тем, кто умеет пропустить свет через себя, дано увидеть, что у них в сердце.

Какая-то апатия, рожденная отчаянием, овладела мной. Я лег в дрейф. Так часто бывает, когда почему-то размягчаешься и позволяешь унести себя вдаль волнам, расходящимся от разговоров других людей.

Я хочу, чтобы в мир вернулась классическая чистота, при которой дерьмо называлось дерьмом, а ангел — ангелом.